Александр НЕВЗОРОВ: Добрый вечер, уважаемые. Это не вполне «Экстракт», это скорее такие «Невзоровские среды» в пятницу. И сегодня у нас совместный эфир с UNIAN — прекрасным, с моей точки зрения, каналом. Мой напарник, мой друг, гость у меня, а я у него, — Алексей Лихман.

Алексей ЛИХМАН: Здравствуйте, Александр Глебович. Спасибо. Эта программа у нас называется «Аргумент». Поэтому давайте совместим названия. Сегодня это будет «Экстракт аргументов».

Александр НЕВЗОРОВ: Отлично. Поехали.

Алексей ЛИХМАН: Давно мы хотели познакомить вас с нашими зрителями. Я очень рад сегодняшнему эфиру. Спасибо, что вы нашли время. Давайте сразу попросим наших зрителей подписываться и на YouTube канал UNIAN, и на YouTube канал Александра Невзорова. Я сам лично подписан, лично могу рекомендовать ваш YouTube канал, всегда с удовольствием смотрю вашу аналитику и иногда хихикаю над тем, как вы распинаете и подтруниваете над этими московскими упырями. Спасибо вам.

Александр НЕВЗОРОВ: На самом деле я всем бы рекомендовал это делать, потому что больше всего они боятся ошпаривания смехом, ошпаривания сарказмом. Дело в том, что они настолько веруют в свою сакральность, настолько веруют в то, что они имеют некое священное право решать судьбы народов, решать судьбы соседей. У них такие расистские представления, которые, кстати говоря, очень основательно были закреплены в русской культуре, которая является всегда для них, во-первых, индульгенцией, а во-вторых, вдохновением. Они очень привыкли носить эти златоблещущие ризы. Они очень привыкли к своей священности. И когда им объясняют, что они смешные ряженые убогие дураки и делают это смешно и зло — вот это называется «десакрализация», когда мы берём и рассвящениваем какое-то явление, когда мы предъявляем абсолютно дерьмовую, скучную, скудную суть этого явления. Этого они боятся больше всего.

Алексей ЛИХМАН: Последний пример могу привести. Как часто и много, долго мир смеялся над мультиками путина. А недавно, по-моему, в Послании Федеральному собранию, он признался, что слышит эти шутки. Мультики по поводу его «вундерваффе», его сверхоружия, которым он весь мир пугал. Помните, он в своём обращении сказал: «На этот раз это не мультики, это действительно серьёзное сверхоружие, аналогов которому нет».

Александр НЕВЗОРОВ: Это понятно. Ему ничего не остаётся, кроме как одно враньё замазывать другим враньём. Это бесконечная процедура, потому что одно враньё устаревает и на его месте нужно нарисовать другое враньё. Это такой бесконечный палимпсест, когда торопливо в старых книгах, когда ещё очень дорог был пергамент, соскабливались надписи, соскабливались тексты, и поверх слабо соскобленных писались новые. У него нет другого выхода. Он ведь тоже крыса в абсолютной ловушке.

Алексей ЛИХМАН: Ловушка сужается, судя по всему. Давайте проговаривать, сегодня насколько быстро и насколько тесной она для него становится. Я хотел бы начать с прорыва Российской Федерации добровольческим батальоном, Легионом. По-моему, ситуация там развивается очень динамично. По крайней мере, то видео, которое мы видим, должно пугать как самих россиян, так и озаботить Кремль. Кремль озабочен, путин об этом вспомнил в интервью неоднократно, сегодня даже собирал заседание Совбеза Российской Федерации. У меня общий вопрос такой: как вы считаете, этот бумеранг войны, который был запущен в Украину, теперь возвращается в РФ. Грубо говоря, долетит ли он до темечка путина? Насколько это опасно для него?

Александр НЕВЗОРОВ: Знаете, у него настолько привлекательное и уязвимое темечко, что абсолютно непонятно, что может до него долететь. Есть такая порода… вообще, у многих животных мозг располагается не в голове. Не хочется сравнивать путина с такими благородными существами, как, например, октопусы, осьминоги. Не хочется сравнивать его с очень многими насекомыми: это будет для него комплиментом. Но совершенно неизвестно: повреждение его головы вызовет ли необратимые повреждения его мозга? Он уже настолько мутировал, он настолько проклятое существо, что его анатомию я представляю себе тоже как абсолютно аномальный вариант.

Всё то, что он уже совершил, не имеет какой-то земной кары, не имеет какого-то адекватного возмездия, которое может предложить ему человечество, Земля, Украина. Не потому, что он более мерзкий или более гадкий злодей, чем какой-нибудь Чингисхан, Тамерлан или кто-нибудь подобный, или маркиз де Сад. Нет. 

Дело в том, что надо отсчитывать силу и гадостность злодеяний в зависимости от времени. То, что было уместно в XV веке, в XII веке, в IX веке, — абсолютно неуместно, прежде всего просто неуместно, в контексте XXI века. Понятно, что питекантропы. Понятно, что у России нет никакого другого занятия. В XXI веке, насмотревшись всякие там марсоходы, коллайдеры, насмотревшись на благополучие и социальную стройность, которая наблюдается у соседей (в основном у дальних, но начинают формироваться уже и у ближних), Россия поняла, что ей делать нечего, кроме как отпустить себя на свободу со своими вечными мерзкими проделками. 

Я могу вам сказать: когда у меня заходит разговор с людьми, которые утверждают, что во всём виноват путин, я говорю, что нет, ни в коем случае. Я прошу: а назовите мне что-нибудь из того, что делает путин, — чего не делали бы предыдущие правители России? Вот назови мне хоть что-нибудь, что было бы его личной новацией? Мы не увидим такого. Поэтому я всегда говорю, что проблема называется не словом «путин». Проблема называется словом «Россия». И здесь тот бумеранг, о котором вы говорите, должен прилететь по слишком большому количеству голов, слишком тяжёлый и страшный оставить след. 

Я не думаю, что происходящее в Белгородчине сейчас может быть тем самым страшным следом, который быстро исправит, поставит на место психику и настроения 140 миллионов тщательно отзомбированных людей. Притом что эти зомбированные люди действительно необычайно лёгкая добыча для пропаганды — потому что это люди, которые ничего не смогли даже в своей собственной жизни достичь и совершить. Это всё равно жители забубённых, глухих грязных глубинок, жители руин, которые согласны на дворовые сортиры, на детей, которые не знают языков, на то, чтобы никогда не увидеть мир. Они согласны на омерзительное существование. И вдруг вы полагаете, что их можно было бы исцелить одним бумерангом? Нет. Хотя, честно, Лёша, я думаю, что этот белгородский поход будет иметь огромное значение. Он уже имеет.

Алексей ЛИХМАН: Интересно, какое и в какой перспективе, в насколько отдалённой?

Александр НЕВЗОРОВ: Во-первых, совершенно неизвестно, что из него получится. К сожалению, история не является наукой. То есть вообще не является наукой, потому что если бы она была наукой, она обладала бы безупречной предсказательной силой. Берём науку химию: никому в голову не придёт сжимать мокрой ладонью кусочек натрия. Всем понятно, что из этого произойдёт. Мы точно знаем, что 92 протона, 43 нейтрона, если не ошибаюсь, в ядре Урана-235 развалятся на барий, криптон и ещё на какую-то фигню и что лучше не находиться рядом с этим процессом.

А вот все исторические события абсолютно непрогнозируемы в своём развитии именно потому, что история не является наукой. Она является… Меня просили совсем недавно ваши коллеги подобрать синоним слова «история», и я подобрал такое слово, как «прошлятина».

Алексей ЛИХМАН: Прошлятина?

Александр НЕВЗОРОВ: Да. То, что прошло. То, что было до такой степени усовершенствовано и изменено. Это действительно просто набор баек. Мы видим, до какой степени порочно стремление всё время топиться в истории, каждую секунду вспоминать опыт XVII века, XVIII века, жить былыми победами… Это всё показывает вам трагический путь.

Мы не понимаем этого поворота. Мы понимаем, что происходят очень серьёзные события, я имею в виду в данном случае Белгородчину. Мы видим, что Россия абсолютно не способна отвечать на серьёзные испытания, которые приходят извне, она умеет только делать гадости всем окружающим. А вот когда начинают посягать на её целостность или на её особу, мы видим, что она бессильна — как она была бессильна в пригожинский мятеж, как она по сути дела бессильна сегодня. Потому что враньё путина об отражённых атаках — это враньё. Мы знаем, до какой степени при крохотности сил со стороны Украины, со стороны этих русских добровольческих формирований, до какой степени потрясение России огромно.

Давайте не будем загадывать. Мы только понимаем, что сейчас Россия тестируется на прочность и в очередной раз выясняется, что прочности она не имеет. Это потрясающее открытие, но мы должны его сделать и зафиксировать. Мы видим, что никто не идёт на помощь Белгороду. Мы видим, что белгородцам обещают, что вот-вот появится какая-то красная кавалерия, придёт Красная армия… Но все эти краснознамённые орки слишком заняты мясными штурмами. И Шойгу, несмотря на всю свою тупость, понимает: срывать никого нельзя. У них нет дополнительных сил. Вот то, что они сейчас делают на всей протяженности основного, глобального фронта планеты, фронта войны с Украиной, — это предел их возможностей. И защитить уже свой Белгород они не в состоянии.

Алексей ЛИХМАН: Они могут его защитить — цинично, как они умеют, мне кажется. Они могут пойти на теракты. Согласитесь, что такая вероятность очень велика. Что им стоит забросать своими же ракетами Тёткино, дабы уничтожить эти батальоны и Легионы, которые к ним зашли, не считаясь с жизнями своего мирного населения.

Александр НЕВЗОРОВ: А это ничего уже не изменит. Знаете, мы уже вступили в ту свирепую и особенную пору, когда ни теракты, ни зверства, ни кровь, ни особая изощрённость в её пролитии, ни подлость уже не играют никакой роли. Мы уже ко всему привыкли. Мы уже поняли, что ни у кого нет никаких красных линий, что слишком многое поставлено на карту. И то, что нами воспринималось в начале, да и в середине войны, как нечто чрезвычайное, сегодня воспринимается как абсолютно обыденное и нормативное. Ну, теракты, ну не теракты. Ну, будет так или будет чуть иначе… Но в любом случае пламя возгорелось, и оно будет полыхать, что бы они ни сделали.

Белгородская дыра — страшная очередная кровавая дымящаяся дыра в державном достоинстве. И она уже пробита. Чем бы эта история ни кончилась — она уже пробита. И мы видим, до какой степени Россия бессильна.

Алексей ЛИХМАН: Момент захода. Понятно, что он приурочен к псевдовыборам путина. Как вы считаете, удачность момента? Может ли хоть что-то повлиять на эти псевдовыборы, результат которых уже прописан?

Александр НЕВЗОРОВ: Я думаю, что сегодняшнюю нашу встречу, наш сегодняшний эфир я назову… как, Лида? «Ад голосует за дьявола». Понятно, что в аду никто другой, кроме дьявола, не может быть избран генеральным директором, или президентом, или верховным существом. Поэтому повлиять на большинство населения абсолютно невозможно. Во-первых, это население никогда не наберётся мужества, чтобы посмотреть нас с вами. Никогда не наберётся мужества, чтобы заглянуть в Telegram-каналы, где их уверенность в том, что они великие, величайшие, имеют право распоряжаться жизнями людей на земле. Они боятся туда заглядывать: им страшно, им мучительно.

Но не забывайте, я когда-то подсчитал довольно скрупулёзно, что путинская пропаганда в 70 раз превышает своим охватом, своей мощностью пропаганду, которая была у Гитлера. В 70 раз. И это без учёта интернет-ресурсов, это только большие гласные федеральные официальные СМИ, газеты. Понятно, что такая гигантская цифра вытанцовывается за счёт того, что Россия довольно большая страна — пока. И очень много региональных, очень много местных, очень много республиканских, которые все дуют в одну дуду. Но тем не менее это придаёт общий пропагандистский объём.

Надо понимать, что они скорее озлобятся на ситуации в Белгороде — я имею в виду обычного обывателя, которому вдруг предложили востребоваться. Самое страшного, что произошло в этой войне: вдруг у народа, у которого не было никакой цели в жизни… Пойми, Лёша, это главная и самая мучительная из проблем: что люди, которые не знали, куда себя девать; люди, которые не понимали, хватит ли им на бутылку завтра, великолепно отдавали себе отчёт, что нет никаких социальных лифтов для них, и не будет, и не может быть — все кабели перерезаны, все тросы перепилены. Эти лифты на нижних этажах стоят с кучами говно, брошенные и никому не нужные, и никогда не пойдут наверх.

И эти люди, которые обречены на полускотскую жизнь, на произвол мелкого местного начальства, на отсутствие каких бы то ни было возможностей, — все эти люди почувствовали себя востребованными и где-то нужными. Им мерещится какая-то героика. Им подсовывают ложную героику в виде участия в так называемом СВО. И они не хотят понимать того, что там нет героики. Там нет ничего, ради чего бы там стоило оказаться. Потому что любой, кто добровольно или не добровольно — абсолютно неважно, но оказался замешан в эту историю, всё равно становится уголовным преступником, соучастником военного преступления. Потому что всё, что делает путин, какие бы слова ни произносились при этом, — это грабёж, это убийства, это военные преступления. Это не надо расценивать как некий политический или военный акт. Это надо расценивать только как правовой уголовный акт, за который, конечно, все будут нести ответственность.

И вот им предлагают эту романтику. Посмотри вчерашнюю съёмку. Я понимаю, что вы тоже не любите это смотреть, потому что съёмка русская. Съёмка феноменально мерзкая, провонявшая трупами, как сам путин. Там мобики-орки посланы, чтобы вытащить тела своих товарищей с брошенной позиции, с которой они отступили, сбежали. И они, обнаружив эти тела, видят, что они уже полностью червивые, полностью проеденные опарышами, всё грязное, всё обоссанное, всё мёртвое. Они умертвили землю вокруг себя, где они лежат. Они покосили бесконечным огнём лесополосы, которые превратились в набор уродливых палок. 

И вот этот ад, который они создали, где им самим отведена мелкая и предельно пакостная роль будущего трупа. Мелкая и пакостная роль грязнителя земли, вора и убийцы. Они же не понимают, что это так. Им вдруг предложили красивую сказку, что они будут получать огромные деньги; вернутся — их именами назовут школы, что им обеспечены места в вузах и почёт их семьям. 

Люди, которые не имели никаких надежд ни на что, вдруг их получили. Этот ящик Пандоры, надо сказать, подонок путин открыл, у него это получилось. И это самое хреновое во всём, что сегодня мы можем констатировать. 

Поэтому думать, что просто этой красивой и страшной историей в Белгородчине можно на что-то повлиять? Нет, я думаю, что это пока ещё не то событие. Возможно, это зародыш. Возможно, это эмбрион того самого события. Ведь пойми, мы живём в таком невероятном, чудовищном боевике-детективе. Мы понимаем, что дело должно закончиться путиным в клетке. 

Алексей ЛИХМАН: Хотелось бы.

Александр НЕВЗОРОВ: Да, просто у человечества другого выхода нет.

Алексей ЛИХМАН: Александр Глебович, а что Российской Федерации тогда делать с этими взлетевшими на асоциальном лифте, но выжившими? Они, понятное дело, принесут огонь войны на бытовом уровне в России. Или их нужно всех истребить, пересадить — или подавай новую войну. И тогда режим становится…

Александр НЕВЗОРОВ: Мне глубоко наплевать…

Алексей ЛИХМАН: Не победи — на мировую пойди путин, усадит он с помощью своих помощников Украину за стол переговоров. Если это не закончится поражением для него, путину нужна будет новая война, жизненно необходима? Или нет? Или он просто будет зализывать раны? Верите вы в это?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, он не будет зализывать раны. Во-первых, его рану не залижешь. Вы плохо себе представляете масштаб и нагноенность этой раны. Такие раны не зализывают, с такими ранами ему ничего не остаётся, кроме как идти напрямки в ад, в свою могилу. Но он хочет в эту могилу забрать с собой как можно больше людей. Обратите внимание: он абсолютно не меняет свою риторику. Он остаётся таким же чудовищем, которое абсолютно уверено в своём праве убивать. 

Я не знаю, откуда у живого человека XXI века, который вроде бы прочёл хоть одну книгу, который был хотя бы в одном музее, который видел, читал какие-то сказки и понимает, что реальность абсолютно изменилась, — откуда в нём эта средневековая… Это даже не средневековая, это питекантропская уверенность в своём праве бить дубиной. Мы понимаем, что мораль достаточно искусственная штука — но она создана. Да, её не было у наших далёких предков. Она мастерилась, она складывалась из кирпичиков культуры, науки, искусства, общественных отношений — и она создалась. Она существует, она прогрессирует. И мы видим на примере Европы, на примере Украины, которая решилась на разрыв с Россией именно потому, что дальше эту вонь беспредела, тоталитаризма, злобы было невозможно выносить. 

Какова была всегда роль Украины при России, начиная с дикого поступка господина Хмельницкого? Это всегда был боевой таран. Даже эта война показала, насколько колоссально разными являются воинские потенциалы. Мы видим, что мирная, не готовая к войне, не думавшая ни о какой войне, практически с голыми руками, лишённая вооружений… Что там у вас было, в этом феврале — старые совковые БТР? Сломанные танки? Запаршивленные автоматы-шмайсеры? Тем не менее вам удалось порвать путинскую орду, которая имела колоссальное численное и на тот момент оружейное превосходство. Мы видим разность потенциал. Мы понимаем роль Украинских фронтов, например, во Второй мировой войне. Мы видим, до какой степени Украина мощнее, до какой степени Украина более (простите меня, не обижайтесь) воинственна и насколько она народ-воин. Действительно.

У Украины всегда была роль тарана, которым пользовалась Россия, когда и казачьи, и гайдукские, и украинские полки всегда были ударной силой. И вероятно, Украина поступила очень дальновидно в 2014 году, когда разорвала связи с Россией. Потому что она понимала, что всё равно Россия будет воевать с миром. И за счёт того, что Украине удалось выйти из-под её контроля, из-под её дикого влияния, Украина не станет тем наконечником копья, теми шипами на палице, которыми Россия всегда будет грозить миру.

Россия лишилась лучших своих солдат, и это доказано этой войной. Это доказано всем, что произошло.

Алексей ЛИХМАН: Понимала бы это Европа… Ну, понимает уже это Европа, кажется, прозревает. Нам помощь сейчас нужна. Веймарский треугольник сегодня — Макрон, Шольц, польский президент — что вы об этом думаете? Заявления звучат очень громкие, конечно. Но пока они похожи на те, что мы слышали два года подряд: «мы до победного конца» — которого не видно. Обещания оружия без названий, без перечня этого вооружения. Европа на сегодняшний день пока декларирует, как вы считаете, — или реально уже включилась в эту борьбу, видя, что «зонтик» Соединенных Штатов постепенно закрывается и закрывается.

Александр НЕВЗОРОВ: Ну, «зонтик» Соединенных Штатов не закроется, скажу я вам, если честно совсем. Европа на уровне населения и народа давно забыла про войну, давно забыла про угрозу. Европа наслаждается жизнью, свободой, комфортом, потихоньку бурчит про цены, потом перестаёт бурчать. Но европейские политики и наиболее просвещённые европейцы уже начали отдавать себе отчёт в том, что они имеют дело действительно с опасным сумасшедшим. И если два года назад ещё была уверенность, что вот сейчас Россия похамит, постреляет, пограбит, выломает несколько десятков унитазов, кого-нибудь изнасилует и успокоится, и откатится, — теперь уже понимают, что нет. Теперь уже наконец становится понятной историческая роль России. Становится понятно, что страна, не овладевшая никакими умениями, абсолютно лишняя в этом мире… 

Ну что Россия умеет делать? Она умеет делать репрессии, войны, массовые убийства, Бучи, бомбёжки, причём с применением всякого старого ржавого железа, которое уже в мире не очень актуально. Но все эти умения в мире на данный момент не сильно котируются. И что действительно для того, чтобы ей существовать — это парадоксально! — ей необходимо постоянно воевать. Это, кажется, до Европы доходит.

Почему необходимо воевать? События 1991–1993 года лишили её возможности паразитации. Что такое империя? Любимая русская идея — империя. Давайте слово «империя» превратим в простое слово «паразитация». Когда стая — многочисленная, агрессивная, готовая уложить сколько угодно своих особей, чтобы захватить и поработить соседей, это делает и начинает пользоваться их ресурсами.

У России нет никаких природных ресурсов. Максимум, что вы найдёте на Среднерусской равнине, это старые пробки от портвейна. Это будет самым полезным ископаемым из всего, что может быть. А всё остальное принадлежит покорённым малым народам.

Алексей ЛИХМАН: Малым народам.

Александр НЕВЗОРОВ: Совершенно верно. Россия привыкла очень широко жить. Москва привыкла ни в чём себе не отказывать, Москва привыкла скупать целые парламенты небольших государств, платить бешеные деньги самым тупым из президентов, содержать гигантские агентурные сети, затевать любые убийства, перевороты в Африке… Для всего этого нужны деньги. И для этого, конечно, ей необходимо восстановиться в границах Советского Союза. Не для того, чтобы реализовать какую-то имперскую красивую идею, а просто для того, чтобы снова ни в чём себе не отказывать. Это единственная побудительная причина попытки восстановления Советского Союза. И никакой другой причины в реальности нет. Ей недостаточно тех земель, недостаточно тех ресурсов, недостаточно той дани. Она может как угодно издеваться над Якутией, например. Миллионы карат алмазов получая ежегодно, она этой Якутии предлагает не водопроводы проложить, а этой зимой будет развозить на специальных мотоблоках куски льда, выпиленные из речек, чтобы в якутских домохозяйствах какая-то вода всё-таки была.

Россия является бесстыжим пользователем. Если мы видим Соединенные Штаты, которые по-свински поступили с коренным населением Америки, действительно по-свински, безжалостно. Но вы просто, вероятно, мало посвящены в эту тему. Знали бы вы, до какой степени сейчас делается всё, чтобы коренное население Америки чувствовало себя максимально комфортно! Там действительно делается всё, даже с некоторым… в части резерваций. Не в Оклахоме, разумеется. В Оклахоме как раз всё нормально: там прекрасные законопослушные люди, которые никогда не угоняют больше пятнадцати машин за свою жизнь. Там всё очень благостно. А вот во всех остальных резервациях, конечно, допускается избыточный беспредел.

Притом я говорю слово «резервация», и в твоём воображении проплывает какая-нибудь местность с грязными лачугами…

Алексей ЛИХМАН: Нет, нет, нет. Тем резервациям можно позавидовать. От налоговых льгот до других преференций.

Александр НЕВЗОРОВ: Это Рублёвка. Это коттеджи немыслимой ухоженности, сказочной красоты. Это удивительные магазины. Это культурные центры, порой бездарно используемые, но тем не менее это монументальные великолепные здания. Это всё для них сделано.

И здесь мы видим эту разность покорения, разность подходов. Притом что я абсолютно не идеализирую Америку. Это не моя страна, довольно чуждая мне, и у меня есть с ней, скажем так, свои большие несогласия. Но мы просто говорим об Америке как о стране, которая своим развитием значительно превосходит Россию. Только в этом смысле. Извини, я куда-то ушёл в сторону.

Алексей ЛИХМАН: Мне вспоминалось, я только сегодня фильм смотрел о Бурятии. В земле вся таблица Менделеева, а в Улан-Удэ только 30 процентов населения имеет канализацию.

Александр НЕВЗОРОВ: Это не только Бурятия. Это и в Якутии, и в Коми, всюду. Это традиционно. И это абсолютно не волнует путина — и никогда не взволнует. Он живёт войной. Он прекрасно понимает, что сейчас есть позор, реальный позор. Просто об этом никто не говорит. Позор украинской войны. Потому что декларации, обещания, дикий пафос, уверенность в непобедимости и великости — а результат абсолютно… —

Результат болезненный всё равно для Украины, но в глазах русского быдла, русского обывателя эти кусочки Донбасса — результат ничтожный. К тому же, за этот ничтожный результат пришлось заплатить. Сейчас мы говорим о примерно 400 тысячах убитых. Но когда всё это будет раскапываться, когда будут разгребаться завалы, когда будут уже разминированы пространства и можно будет заходить во все лесополосы — я подозреваю, что это число может и удвоиться. Я имею в виду только убитых русских. Я уж не говорю про количество инвалидов.

А что касается зэков, которые вернулись, которые вернутся… Меня, честно говоря, это не очень беспокоит. Это проблемы России, и она будет их как-то, вероятно, решать. Эта проблема в принципе нерешаемая. Об этом тоже не принято говорить. Но беспредел тех, кто вернулся со Второй мировой войны, тоже был чрезвычайно сильным. Намерения Сталина, готовность Сталина и уверенность Сталина в том, что не надо праздновать День победы, что не надо придавать этой победе такого значения грандиозного. Плюс Сталин знал природу этой победы: он понимал, что она была абсолютно невозможна без американцев, англичан, лендлиза, и что Россия здесь просто один из участников, далеко не ключевой. Тогда эти проблемы с теми, кто вернулся с войны, решались долго, тяжело, кроваво.

Знаешь, я не уверен, что у России будет время на то, чтобы нормализовывать свои внутренние взаимоотношения. Я подозреваю, что события будут развиваться с каждым месяцем всё более и более стремительно.

Алексей ЛИХМАН: Судя по тому, что они будут стремительно развиваться, всех этих недобитых на войне в Украине, будут как горячие пирожки раскупать частные военные компании, когда начнётся передел собственности, мне так кажется.

Александр НЕВЗОРОВ: Я думаю, что нет. Опять-таки, не переоценивайте. Мы говорим о «синяках» бомжах, о больных людях, о зэках. Поверь мне, пребывание на войне — это я тебе говорю уверенно, как участник семи войн и человек, который наблюдал судьбы товарищей — не делает никого храбрецом, не делает никого решительнее. Нет, отнюдь. Мы знаем, что моменты боевые, моменты штурмовые — это едва один процент времени. Это для небольшой страны с небольшим мобилизационным ресурсом… 

Я дружу с очень многими ребятами, которые находятся на передовой. И я просто знаю их вовлечённость в боевые процессы — и знаю вовлечённость орков в боевые процессы. Это совершенно разная вовлечённость. И действительно Украина одно время шла в наступление, и это был великий драйв, но это была и постоянная битва. Тот, кто наступает, всё равно в большей боевой горячке, в большей боевой востребованности, чем тот, кто отступает.

Сейчас Украина не отступает, она обороняется. Но с учётом диких превосходств в живой силе у орков — там действительно семикратное превосходство — конечно, это превращается в абсолютно адский труд.

Алексей ЛИХМАН: Украина не наступает, но она привносит войну как минимум в десять регионов Российской Федерации, согласитесь. Я имею в виду те регионы, где горит-пылает нефтеперерабатывающая отрасль России. Это взрывоопасно для путина: ведь здесь и экономика… Вопрос, во что превратится страна-бензоколонка? Это логистика для фронта, это цены для населения. И это обиженное окружение путина, которое теряет деньги. Где я неправ, скажите?

Александр НЕВЗОРОВ: Лёша, ты абсолютно неправ. Для путина нет понятия «денег», для путина нет понятия «экономики». Если у него не будет хватать бензина и соляры для фронта — будет остановлено частное автомобилевладение, Росгвардия будет сливать из бензобаков и отправлять канистры на фронт. Он не остановится абсолютно ни перед чем. Его не волнует экономика как таковая: он понятия не имеет о том, что это такое и зачем она нужна. Его не этому учили. 

Он прошёл совершенно другую школу жизни, где всегда учили презирать «барыг», где всегда учили «наказывать» предпринимателей. Он вырос в том окружении и в том контексте рос и формировался, когда любое предпринимательство было преступлением и позором. Не забывай об этом. И он прекрасно понимает, что население Российской Федерации на данный момент пока ещё так безропотно, что у него силой можно забрать всё. Силу они легко оформляют в любой закон, в любое постановление. Его никогда не остановит ни обнищание населения, ни сокращение этого населения в результате войны. 

У него есть позорный результат на Донбассе. Ему этот позорный результат надо где-то спрятать. Где можно спрятать военный позор? Да в большой войне, прежде всего. Поэтому возрастающая риторика, возрастающая наглость заявлений. Он перестаёт скрывать свои намерения и свои потребности занимать сверхважное место в мире и распоряжаться по крайней мере судьбами и землями, которые принадлежали СССР. Я имею в виду не только СССР в прямом смысле этого слова. Мы знаем, что сталинская армия оккупировала большое количество земель в Европе под предлогом так называемого освобождения. 

Но это было не освобождение. Освобождение — это что? Вот ты пришёл, выкинул немцев и вручил ключи от страны законным представителям этой страны, и сказал: «Всё, ребята, вы свободны. Мы пришли, мы дали свободу». Ни фига! Они все эти страны обмотали колючей проволокой, усадили там марионеточные правительства, распространили своё влияние. высасывали опять-таки те возможности, которые предоставляли те или иные страны и регионы.

Мы понимаем, что амбиции не меньшие, чем были до 1990 года. И это понимает уже и Европа тоже, по крайней мере политическая элита Европы. И то, что Макрон вдруг заговорил совершенно по-другому, что Марин Ле Пен вдруг заявила, что путин убийца, негодяй, война подлая и преступная, говорит о том, что у них не остаётся другого выхода, кроме как прозреть. Плюс в отличие от черни, которая везде и всегда, в общем, одноприродна, они люди чуть более осведомлённые. И разговор «ах, нет, этого не может быть, ах, нет, это невозможно в наше время»…

Пойми, все знают, что очень легкомысленно предполагать, что хрустальные, варфоломеевские ночи — это далёкая история. Какой-нибудь Гаспар де Колиньи или Таубер, Брикелл или другие убитые в «Хрустальную ночь», не в Варфоломеевскую, тоже были всегда уверены, что современный им уровень развития делает эксцессы такого рода абсолютно невозможными. И гугеноты хихикали, когда их предупреждали, что будет Варфоломеевская ночь, погром, кровища. И берлинские евреи трясли пейсами, возмущённо доказывая, что это же не царская Россия 1905 года, такое уже невозможно. А потом они получили «хрустальные ночи», а французы в своё время получили Варфоломеевскую.

Все понимают, что, к сожалению, кошмары никуда не уходят. Люди не меняются. И когда есть такой жуткий очаг неандертальщины, питекантропщины, как Россия, которая готова финансировать дикарей, подлость, убийства, перевороты, мерзость и грабежи по всему миру, — конечно, все понимают, что, наверное, пришла пора с этим делом заканчивать.

Алексей ЛИХМАН: Вы рискнёте спрогнозировать развитие событий после заявлений Макрона — их реализация, сроки. Как это будет выглядеть? Это будет помощь военная прямо на линии соприкосновения? Это будут какие-то попытки устранить путина, возможно? Почему нет, это тоже рабочий вариант. Попытки устроить государственный переворот в Российской Федерации?

Александр НЕВЗОРОВ: Друг мой, у меня немножечко по-другому устроено мышление. Я стараюсь не прогнозировать, кроме тех случаев?

Алексей ЛИХМАН: Анализировать произошедшее.

Александр НЕВЗОРОВ: Совершенно верно. Лида это знает. Когда мне Лида говорит: ну подумай… Задаёт мне какой-нибудь вопрос и говорит: подумай. Я не могу думать, я не думаю. Я могу только комбинировать и рекомбинировать факты и делать единственно возможный вывод из комбинации этих фактов: тот вывод, который, собственно говоря, и является правильным. Почему я предсказал войну, почему я предсказал даже точную цифру потерь русских в первую неделю войны? Потому что там был набор фактов.

Здесь количество крутых поворотов и возникающих обстоятельств, к сожалению, не позволяет делать точные и основанные на реальных фактах прогнозы. В отличие от всех остальных, у меня как не было, так и нет ни малейших сомнений… Я понимаю, что сейчас это звучит дико, это звучит нелепо, — но у меня нет ни малейших сомнений в победе Украины.

Алексей ЛИХМАН: Вы нас тоже поймите: когда ты живёшь в войне, ты становишься просто прогнозозависимым…

Александр НЕВЗОРОВ: Я понимаю. И этим все бесстыдно пользуются.

Алексей ЛИХМАН: Да, пользуются.

Александр НЕВЗОРОВ: Бесстыдно пользуются все ради хайпа. Я только могу сказать, что вектор для России трагический, и этот вектор не меняется, этот вектор усугубляется и становится хуже. Сегодняшние события с этими выборами только сделали его ещё страшнее, ещё отчётливее, ещё нагляднее. А вектор развития для Украины, несомненно, всё равно довольно хороший.

Алексей ЛИХМАН: Запад будет эволюционировать в своём отношении к Российской Федерации? До чего их эти страхи доведут? Если сейчас принято, как нам хочется верить, решение, что Украина должна победить. Ещё год назад они об этом не думали. Буча и Ирпень — это та ещё Варфоломеевская ночь протяжённостью месяц была, согласитесь, и никого она тогда не ужаснула.

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, нет, дорогой…

Алексей ЛИХМАН: Она ужаснула, но, наверное, не испугала настолько, чтобы люди примерили эту ситуацию на себя.

Александр НЕВЗОРОВ: На себя не примерили.

Алексей ЛИХМАН: Вот это я пытался сказать, да. Сейчас уже примеряют. Развал России они примут когда-нибудь или нет?

Александр НЕВЗОРОВ: Да, безусловно.

Алексей ЛИХМАН: Создаётся впечатление, что без этого вообще шансов тогда нет.

Александр НЕВЗОРОВ: А без этого и не обойдётся. И тоже не надо этого бояться, ничего в этом нет трагического, в том числе и для населения России. Довольно давно живя в Европе и хорошо зная Европу, я никогда не слышал жалоб от швейцарцев, итальянцев, французов, англичан или германцев на то, что распалась Римская империя. Нет. Римская империя в какой-то момент под собственной тяжести, ввиду собственной ненужности, ввиду девальвации идеологии этой империи, в виду бессмысленности и невозможности продолжать завоевания — много было причин гибели Римской империи, ввиду жуткого влияния христианства, которое тоже, конечно, разъело её, она рухнула. Но мы видим, какое количество великолепных, пригодных для жизни, добрых и разумных государств создалось на её территории. Вероятно, такая же история будет и с Россией.

Вопрос будет, конечно, непростым и наверняка не бескровным, просто потому, что за годы своего правления путин воспитал и выпустил на свободу немыслимое количество агрессивной нечисти. Это тоже есть. И когда мы сегодня видим потрясающих девчонок, которые набрались храбрости, пришли на эти избирательные участки и льют зелёнку в избирательные урны, льют сознательно, идя на то, чтобы получить за это пять лет. Всякие разговоры о том, что они были куплены или ими руководили по телефону — ты же понимаешь, что это всё абсолютно пустая болтовня.

И когда я вижу эту зелёнку, я пытаюсь объяснить: то, что нужно ампутировать, зелёнкой не лечится. Путинизм — это не ячмень на глазу, не фурункул, не чесотка. Это проказа в терминальной стадии, в буквальном смысле этого слова. И хотя зелёнка является мощным антисептиком, но в этом случае она бессильна. Тем не менее мы видим этих храбрых девчонок, которые вдруг зелёнкой по своей привычке взялись лечить эту заразу. Новый вид голосования. Было голосование ногами, а теперь голосование зелёнкой.

Мы прекрасно понимаем, что мера абсолютно недостаточная для изменения ситуации, что она ничего не изменит. Это тоже создаст ещё один виток, ещё один поворот, который, возможно и скорее всего, во что-то выльется — потому что мы видим на этих выборах демонстрацию откровенной ненависти. Такого не было никогда. Это серьёзная, радикальная, самопожертвенная ненависть, потому что все эти люди… Мы видим их всех, это вменяемые граждане, которые прекрасно понимали, что это пять лет как минимум, не говоря уже про все унижения в следственных изоляторах, допросы, сломанную жизнь и так далее. Тем не менее люди пошли на эти жертвы.

Алексей ЛИХМАН: Вы заметили, как обострены нервы у этого режима? Панфилова. Ну, не обращай внимания, если ты власть, которой наплевать на всех. Панфилова в истерике зашлась. Она называла и циничным, и кощунственным… Там же и поджоги были избирательных урн.

Александр НЕВЗОРОВ: Там много было.

Алексей ЛИХМАН: Там всего около пятнадцати или шестнадцати подобных инцидентов. Согласитесь, для огромной Российской Федерации это маловато, чтобы власть обращала на это внимание. Но обращает!

Александр НЕВЗОРОВ: Но тем не менее это не два и не три. Это знаково. И этого достаточно для беспокойства и переживаний. Что касается речей Панфиловой. Знаешь, я сегодня давал интервью итальянцам, и я им пытался объяснить: перестаньте обращать внимание на то, что говорят люди в Москве. Они не могут сказать ничего другого. Если та же самая Панфилова скажет то, что она в действительно думает, — её увезут в тюрьму и отберут у неё имущество.

Если Соловьёв или Скабеева вдруг в какую-то минуту решат поступить по сердцу, по чести и, возможно, усомниться, пусть даже и не радикально, — с ними тоже расправятся мгновенно и без всяких сожалений и колебаний. Они рабы системы. Не имеет никакого смысла обращать внимание на формулировки или на то, что они говорят. Они не могут сказать ничего другого.

Имеет смысл знать, что сказал друг. Имеет смысл знать, что сказал враг. Но не имеет смысла знать, что сказал раб.

Алексей ЛИХМАН: Этих рабов система сейчас очень сильно…

Александр НЕВЗОРОВ: Там нет никого другого.

Алексей ЛИХМАН: Собчак, восхваляющая интервью Путина Киселёву. Она смыслы там нашла. И он более расслабленный, чем у Такера Карлсона. Киркоров со своей позорной песенкой про пять минут позора… Обсуждать здесь, наверное, нечего…

Александр НЕВЗОРОВ: Не надо. Этих людей надо только жалеть.

Алексей ЛИХМАН: За что мне их жалеть?

Александр НЕВЗОРОВ: Я имею в виду — жалеть за то, что они прилюдно демонстрируют такое унижение. Оно бессмысленно. Они очень сильно виноваты перед Украиной, безусловно. Сегодня я беседовал, на меня наехал очень радикальный, очень интересный украинский сайт, украинский канал. Но потом они как-то разобрались и написали мне. Я говорю: слушай, я не обижаюсь. Я признаю абсолютное право за украинцами на любую ненависть, на любое неприятие всякого, кто связан или был связан с Россией. Украина имеет право на полное…

Алексей ЛИХМАН: Отторжение.

Александр НЕВЗОРОВ: На полное отторжение и на полную, абсолютную неприязнь, потому что такого горя, конечно, как причинила Россия Украине, один народ другому никогда не причинял. Это безусловно. Нет, я говорю, знаешь, снисходительная жалость к людям, которые зачем-то барахтаются в грязи, зачем-об обмазываются этой грязью, стонут, скулят… Но это им не поможет, они это делают впустую. Эта система — это не их система. Эта система прожуёт и их. Они могли бы с честью в какую-то минуту поднять голову и заявиться против войны, заявиться против путинизма, мерзости. Но они очень боятся потерять имущество.

Реакция Ксюши Собчак, реакция Киркорова, которая вас всех так удивляет, — это следствие вот этого последнего закона, благодаря которому всё, ради чего они жили, вдруг у них может быть в течение двух недель отобрано, испоганено, продано, разобрано. Вот этого они бояться больше всего. 

Люди, которые не боялись за своё имущество и плюнули, они наперечёт известны. Они покинули Россию, бросив там всё. Это совершенно другая история. Остались только те, кто действительно рабы системы. Поэтому не будем обсуждать, что они там плетут.

Алексей ЛИХМАН: Александр Глебович, мы говорим с вами уже более часа, и я, как порядочный гость, должен спросить, не злоупотребляю ли я вашим гостеприимством.

Александр НЕВЗОРОВ: Я думаю, что лучше всех всегда… «По настроению» — говорит Лида. Давай какой-нибудь ёмкий вопрос. У тебя изумительные вопросы — точные, тонкие, глубокие, проверенные. 

Алексей ЛИХМАН: Спасибо.

Александр НЕВЗОРОВ: Я могу сказать, это большое дело. Задавать вопросы гораздо сложнее, чем отвечать на них. 

Алексей ЛИХМАН: Смотря с кем, вы знаете.

Александр НЕВЗОРОВ: Ворота в тему — это надо уметь. И у тебя все вопросы великолепные. Давай тогда действительно с учётом того, что мы очень давно в эфире… Никто не расходится, говорит Лида, а только пополняются.

Алексей ЛИХМАН: Слово женщины закон. Продолжаем соображать на двоих дальше.

Александр НЕВЗОРОВ: Давай продолжим.

Алексей ЛИХМАН: То, во что превращается Россия… Все стращают, какой будет Россия после путина. И все говорили, что до этого псевдоголосования путин ещё сильно ежовые рукавицы надевать не будет. Но, по-моему, уже сложно представить, куда дальше. Все эти унижения, даже Собчак, ведь это делается показательно. Это процесс, который будет только усугубляться. 

Вы какой Россию после 18 марта видите? Насколько будет сложнее жить населению? Будет ли оно выживать, но оно и сейчас так выживает… Вы меня похвалили, и я уже стал плохо чувствовать нить вопроса.

Россия после этих очередных выборов, Россия «путин 5.0», это что будет?

Александр НЕВЗОРОВ: Это будет, разумеется, лицензия на беспредел. Ради того, чтобы эта лицензия была написана на пергаменте, на то, чтобы она была выведена золотыми чернилами каллиграфическим почерком, он и пошёл на такую сложную внешне законную процедуру. Конечно же, он будет этой лицензией широко пользоваться. У него нет другой возможности уцелеть и усидеть, кроме как нагнетая репрессии, нагнетая собственный произвол и самодержавие. Он уже столько насовершал преступлений, что для того, чтобы не быть привлечённым за эти преступления, ему нужно постоянно совершать новые. Он ни в каком другом случае уцелеть не может. Это вектор. И даже если бы он был другим человеком, если бы он не был тем упырём, которого мы знаем, если бы ему было свойственно хоть сколько-то благородства, хоть сколько-то мудрости, хоть сколько-то гибкости, — он всё равно обречён. 

Все диктатуры делаются по одному и тому же рецепту. Все диктаторы делаются по одному и тому же рецепту. Их действия… Здесь история становится наукой — просто потому, что это так же легко предсказать, как легко предсказать очень многие физиологические проявления. Поэтому он обречён.

И вот мы видим, что сегодня все по-разному голосовали: кто-то в избирательные урны плескал зелёнку, кто-то бензин, кто-то мочу. А путин сегодня подлил в эти урны крови, убив в Одессе двадцать человек. Сорок? Сколько, я не знаю.

Алексей ЛИХМАН: Перед интервью было двадцать погибших, к сожалению. Около сорока находятся в больницах.

Александр НЕВЗОРОВ: Двадцать медиков, спасателей, коммунальщиков, случайных прохожих. Он не случайно это сделал. Он очень хорошо знает свой народец и знает, что пресную баланду выборов надо приправить кровушкой врага. 

Как я сегодня объяснял западным агентствам: это же первый, уникальный, невероятный случай в истории человечества, когда в президенты страны избирается уголовный преступник, находящийся в международном розыске по уголовной статье, на которого выписан ордер Международного уголовного суда, признанный организатор массовых убийств, геноцида, отравитель и вор. Такого же действительно никогда не было. 

Мы видим, что Россия тем не менее послушно занимает очередь в тот гроб, куда её ведёт путин. Тут тоже надо понимать, что влияние его огромно, оно будет возрастать. Но полностью предсказать, как будут развиваться события, невозможно, потому что на эту жуткую картину всё равно влияет бесконечное количество внешних факторов. Коль скоро мы не можем позволить себе мыслить иначе, как предельно трезво и оперируя только фактами, мы это увидим. Мы будем первыми людьми в мире, которые смогут зафиксировать и рассмотреть под лупой грандиозный исторический процесс.

Я понимаю, как нелегко это слышать человеку в Украине. Потому что сейчас всё абсолютно происходит ценой высокой крови. Любимый мною бесконечно друг и товарищ Гордон как-то спросил меня, верю ли я в цифры, которые оглашает Зеленский, цифры потерь Украины. Я говорю, что цифры потерь у Украины меньше, но её потери значительно больше.

Алексей ЛИХМАН: Выше. Они важнее.

Александр НЕВЗОРОВ: Да. Это другие люди. Люди другого качества.

Алексей ЛИХМАН: Этими выборами, вы говорите, эта череда каких-то действий, в том числе и Запада. И Запад сейчас, согласитесь, тоже поставлен в очень неловкое положение. А что делать с результатами выборов — признавать их, не признавать? Навальная призывает… Кстати, ставка на команду Навального сделали, кажется, на Западе. Жена Алексея Навального призывает не признавать результаты этих выборов. 

Александр НЕВЗОРОВ: Я думаю, что этот призыв вменяемый, разумный. Юлия очаровательна…

Алексей ЛИХМАН: Но что будет делать Запад?

Александр НЕВЗОРОВ: Подожди. Здесь всё зависит от призывающего. И, к сожалению, мы видим печальный пример тоже замечательного человека — Тихановской, которая, в общем, абсолютно аннигиловалась, скажем так. Юлия очаровательная женщина, она наследница большого политического капитала. Как она распорядится этим сундуком с пиастрами, пока никому не известно. Но я боюсь, что она будет повторять ошибки Навального. Не забываем, что именно Навальный во многом пытался цивилизованными путями воздействовать на питекантропов. Это совершенно бессмысленное занятие.

Как я всегда говорил: мирный протест — это самая глупая форма покорности. И вот эту самую глупую форму покорности Россия на протяжении долгих лет практиковала. 

Думаю, что ты переоцениваешь влияние и возможности Юлии. Она наследница, безусловно. Но она наследница преимущественно ошибочных установок, ошибочных норм, ошибочных поступков. Потому что когда они говорят «Это будет счастливая и свободная Россия». «Это будет безумно свободная и безумно счастливая Россия»… Ребята, а куда вы денете Володина? Куда вы денете Милонова? Куда вы денете толпы патриотствующих зэков свошников? Куда вы денете составы всех региональных, городских, областных и государственных дум? В лагеря вы их денете? Это у вас будет называться счастливой и свободной страной? Что-то не вяжется со счастьем и со свободой. 

Поэтому мы видим, что они не в состоянии будут решить этот вопрос. Даже, предположим, если кто-нибудь подарит либералам власть в России, сделают ли это подразделение «Морских котиков», либо это сделают ВСУ — к сожалению, у России нет пути. У нее нет никакой социальной государственной перспективы. Она не может быть демократической и либеральной просто потому, что ей пришлось бы перемолоть в кровавую кашу много миллионов не либеральных, озверелых, но тем не менее каких-то людей. И мы знаем, что этот процесс перемалывания в кровавую кашу превращает в палачей и зверей тех, тех, кто перемалывает. Они тоже перерождаются. 

Никакой либеральной, свободной Россия быть не может. Патриотичной, деспотичной, диктаторской она тоже быть не может, потому что в этом случае она способна только на войну, а эта война будет прекращена человечеством, безусловно абсолютно.

В том-то беда и проблема этой России, что пути у неё нет. Почему я с такой серьёзностью и с такой ответственностью прогнозирую распад, хотя сейчас, может быть, никаких внешних примет этого распада нет.

Алексей ЛИХМАН: Если мы продолжаем, тогда спрошу ещё про «Полдень против путина». Это одна из последних акций Навального. По крайней мере, анонсируется, что это он её придумал. Она вам тоже кажется если не утопической, то близко? Мне — да, я сразу скажу.

Александр НЕВЗОРОВ: Я могу тебе сказать: это всё равно что прийти в публичный дом для демонстрации акта публичного целомудрия и простоять в публичном доме, прижав руки к паху…

Алексей ЛИХМАН: Сказать: «Я вам не дам».

Александр НЕВЗОРОВ: В течение часа, например. Это абсолютно бессмысленно. И я боюсь, что это лишний раз укажет на бездеятельность, на неспособность к решительности, на те самые фонарики, которые так справедливо и так серьёзно высмеиваются. Потому что это непротивление злу фонариками уже выглядит смешным. Мы видим, к чему привело толстовское непротивление злу насилием. Мы видим все трагические исходы, когда власть, режимы только зверели, только наглели в ответ на любое проявление миролюбия, благородства.

Мы видели белорусскую революцию, у которой были все — блин, ну вот все! — шансы, от победы отделяла секундочка. Не хватило действительно истинного заводного лидера, который в какую-то минуту готов пожертвовать собой, перешагнуть через кровь, перешагнуть через гуманистические предрассудки и начать действовать.

Нельзя нарушать технологию революции. 

Дело в том, что Навальный, Юлия Навальная, Тихановская — это всё очень хорошие люди. Это действительно очень хорошие люди. Но именно хорошие люди не могут делать революции. У Льва Троцкого, у Ульянова, у Робеспьера так хорошо получалось делать революции, потому что они не были хорошими людьми.

Алексей ЛИХМАН: Я въехал.

Александр НЕВЗОРОВ: Совершенно верно. Для этого нужны немножечко другие качества. И я боюсь, что Россия, в очередной раз демонстрирующая своё бессилие, свою неспособность противления злу, только разожжёт и разохотит этот режим издеваться над ними ещё сильнее.

Алексей ЛИХМАН: Воспитание преемника будет главной задачей этого срока путина? К разговору о том, что нас ждёт после 18 марта. 72 года, от природы не уйдёшь.

Александр НЕВЗОРОВ: У меня нет фактуры, чтобы я мог ответственно рассуждать на эту тему. А если тебе нужно не ответственно, я тебе после эфира…

Алексей ЛИХМАН: Нет, не ответственно не нужно.

Александр НЕВЗОРОВ: Дам парочка телефонов выдающихся российских журналистов, которые тебе навешают любую лапшу на уши.

Алексей ЛИХМАН: Финалим, наверное, всё-таки. Сдохнет — режим сменится? По состоянию на сейчас, что вы видите?

Александр НЕВЗОРОВ: Опять ты задаёшь грандиозный вопрос.

Алексей ЛИХМАН: Те, кто могут занять его место, из его окружения, они будут сохранять этот режим, консервировать, или нет?

Александр НЕВЗОРОВ: Никогда они не смогут этого сделать. И если наконец ему в бошку прилетит какой-нибудь кирпич, то надо понимать, что ни у одного из фигурантов его окружения в руках не сосредоточено власти достаточно, чтобы власть удержать. У них у каждого есть какие-то кусочки возможностей. Эти кусочки возможностей всё равно находятся под абсолютным патронажем и влиянием самого путина. Только он один сконцентрировал то количество власти, которое позволяет ему управлять всеми.

К тому же, не забывай, что это кукольный театр. В тот момент, когда кукловод наконец падает с инфарктом, инсультом или кирпичом в башке, то и все куклы замирают и лежат в спутанных нитках. Может быть только ответ на агонию кукловода, который дёргает за эти нитки у этих уже обездвиженных, обессиленных и бессмысленных кукол — будут дёргаться носы, чубчики, задницы и башмаки. Но это не будет картиной власти.

Другое дело, что это может быть не быстрым, это может занять какое-то время. Не то что это произойдёт одномоментно. Но пойми, путин — это существо… Кстати говоря, я не удержусь, вероятно, я тебе даже пришлю эту книжку. Есть замечательная книжка «Происхождение гениальности и фашизма», последняя моя книжка, где я объясняю происхождение этих двух удивительных вещей. И тут нет вообще никакой политики. Здесь нет политики, здесь есть только в одном месте, на какой-то одной странице упоминание путина — в том смысле, что нас долго приучали к тому, что существует роль личности в истории.

Но мы видим, что путин не наделён даже самыми минимальными чертами личности — в её культурологическом понимании. Он абсолютно не интеллектуален, он неумён, он невежественен чудовищно, он невероятно сер. И тем не менее, этому лишённому всяких примет личности человеку удаётся создать настолько мощную, страшную и кровавую движуху. Мы понимаем, что, скорее всего, лидеры исторические, лидеры прошлого, скорее всего, были таким же абсолютно дерьмом. Дело не в этом. Дело в том, что путин действительно рекордно ничтожен. 

Но, представь себе, если он при своей рекордной ничтожности сумел подмять под себя своё окружение, — что за люди в его окружении? До какой степени они ещё ничтожнее, чем он. Если он двадцать лет копил возможности власти, то он ни с кем ею не делился. Ни у кого больше такого капитала нет. А сами по себе (поверь мне, я их всех знаю) они абсолютно ничего собой не представляют. Я просто видел, у тебя среди вопросов был вопрос о Сечине. Да какой Сечин? Сечиным мог стать кто угодно, просто поприятельствовавший и подружившийся с путиным в какое-то время. Это не маги бизнеса, это не какие-то волшебники, не Форды, которые изобретают и усовершенствуют, слагают грандиозные бизнес-проекты и системы. Это никто.

Алексей ЛИХМАН: Сечин был мне интересен только загадочной смертью его сына и отставкой, которую ему сейчас прочат. Кстати, а «перезагрузка», о которой сейчас пишут некоторые СМИ после интронизации или инаугурации, — она будет или нет? Она нужна путину на сегодняшний день? Если да, то зачем?

Александр НЕВЗОРОВ: Не знаю. Опять-таки, у меня нет той фактуры, которая позволила бы дать тебе взвешенный и ответственный ответ. А я слишком дорожу своими ответами, чтобы просто болтать. Я тебе после эфира телефончик скажу, и ты договоришься с кем-нибудь на эфир, который очень развлечёт твоих зрителей.

Алексей ЛИХМАН: Александр Глебович, полтора часа.

Александр НЕВЗОРОВ: Слава Украине!

Алексей ЛИХМАН: Спасибо вам за эфир. Героям Слава! Спасибо вам огромное. Надеюсь, мы не в последний раз с вами встречаемся. Первый блин получился…

Александр НЕВЗОРОВ: Мне очень понравилось с вами беседовать.

Алексей ЛИХМАН: Взаимно. Надеюсь, это понравится и нашим зрителям. Давайте их попросим, я попрошу зрителей канала UNIAN и программ «Аргумент», «Акценты», всех программ, которые я делаю, — подпишитесь, пожалуйста, обязательно, на YouTube канал Александра Невзорова. Вы точно не пожалеете. И заодно на канал UNIAN я попрошу подписаться зрителей вашего канала, Александр Глебович.

Александр НЕВЗОРОВ: Несомненно.

Алексей ЛИХМАН: Спасибо огромное, прощаемся. Всего доброго.

Александр НЕВЗОРОВ: Счастливо вам, дорогой.

Алексей ЛИХМАН: Взаимно.