Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, добрый вечер.

Александр НЕВЗОРОВ: Привет, сиятельный Гордон, привет.

Дмитрий ГОРДОН: Вы знаете, что такое счастье?

Александр НЕВЗОРОВ: Я подозреваю, что это чисто литературное представление и абсолютно ничего не значащий в нашем мире термин. Абсолютно, абсолютно ненаучный.

Дмитрий ГОРДОН: Должен вам доложить, что счастье — это когда у меня, в частности, есть много вопросов, ответы на которые может дать только такой человек, как вы. Поэтому я в предвкушении кайфа. И мы начинаем прямой эфир.

Друзья, все, кто нас смотрят. У нас прямой эфир. Сейчас в Украине 18:03, в Европе 17:03 и так далее.

Александр НЕВЗОРОВ: Соответственно.

Дмитрий ГОРДОН: Да. Поэтому, Александр Глебович, скажите, пожалуйста, мы сейчас являемся свидетелями первых попыток спустя долгое, долгое время — выйти на какие-то договорённости. То ли на прекращение боевых действий, то ли на более широкие какие-то вещи. Мы видим очень много событий. И я с вашего позволения, пока вы будете отвечать на вопросы, буду всё время следить за этими событиями в прямом эфире и подбрасывать вам в топку поленья, чтобы вы разжигали костёр.

Скажите, пожалуйста, вы вчера отреагировали в присущем вам стиле. Вы сказали, что Путин отправил на переговоры в Стамбул… как вы сказали, «коробочку с вшами»?

Александр НЕВЗОРОВ: Коробочку, да, действительно с мелкими дрессированными канцелярскими вшами. Причём даже не своими личными, а вообще чёрт знает чьими. Одна, выкормленная на его плеши вошь непосредственно — Мединский, да, он имеет отношение. Теперь эта вша несёт в себе кровь самого Путина.

Дмитрий ГОРДОН: Уроженец города Смела Черкасской области.

Александр НЕВЗОРОВ: Да. Но это ладно. Но все остальные присланные в Стамбул педикулы ещё микроскопичнее. На чьей они выращены крови и перхоти, вообще непонятно. И по какому принципу был создан этот случайный набор из мелких клерков? Вероятно, Путину это показалось удачным плевком в лицо смертному своему врагу Зеленскому — что вот, это максимум презрения.

В этом, конечно, и его абсолютная слабость, потому что очень уж белыми нитками шит умысел. И вообще, всё это напоминает такой видоизменённый… Все ждали «Лебединое озеро». Все ждали блистательных солисток. Вместо этого в положенный момент выходит конфьерансье и сообщает, что битвы между Зигфридом и колдуном не будет. Зигфрид здесь, у колдуна понос, он боится обделаться на сцене, поэтому он будет пакостить из-за кулис.

Дмитрий ГОРДОН: Ха-ха-ха-ха! 

Александр НЕВЗОРОВ: В общем, это радикальное изменение в сюжет «Лебединого озера». В таком виде, конечно же, публика разочарована.

Путин ведь прекрасно понимает: у него нет аргументации. Ему немедленно зададут вопрос: а что вы вообще делаете в Украине? Что вы вообще делаете в Украине? И та мура, которую он привык втюхивать из телевизора русским серым массам, в серьёзной аудитории вообще не может быть воспринята.

Дмитрий ГОРДОН: Ну как: денацификация, демилитаризация…

Александр НЕВЗОРОВ: Понятно, что это уже даже не слова, а уже какая-то абсолютная бессмыслица. Это пригодно для русского быдла, которое в принципе не в состоянии запомнить эти слова. Оба эти слова для них достаточно длинные, чтобы, пытаясь понять последний слог, уже забыть первый. 

Путин дал понять, что у него нет никаких аргументов, что ему нечего сказать. Поэтому он поступил, с одной стороны, предельно честно. А то, что его не беспокоит репутация труса, репутация оккупанта, репутация фашиста — здесь он, кстати говоря, обыгрывает всех. Он первым понял, что не надо этого стесняться. Он первым понял, что все эти красивые культурологические нормы, все разговоры о благородстве, чести, договорах — что всё это пустое. Что всё это осталось где-то вместе с эполетами XIX века и возвращаться к этому, с его точки зрения, дерьму нет смысла.

И в этом он, надо сказать, обставил всех, потому что он действительно не побоялся показаться трусом.

Зеленский действует по общечеловеческой методе. Он демонстрирует себя как отважного, благоразумного и поразительно хладнокровного человека, потому что пережить все те издевательства, которые он пережил за последнее время, и ни разу не взорваться, ни разу не вспыхнуть, ни разу нигде не перейти Рубикон — это надо уметь. 

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, я параллельно смотрю за новостями. Смотрю Telegram-каналы, что где происходит. Мы будем об этом говорить, безусловно. Скажите, пожалуйста, вы ждёте чего-то от этой стамбульской возни? Стамбульской, турецкой. Мы же видим, что в Турции в разных городах приезжают и уезжают делегации. И большие люди, и маленькие, и вши в коробочке, как вы говорите. То есть идёт какой-то движ. Как говорит Путин, «движуха». Вы ждёте какого-то результата от этой движухи?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, абсолютно. И в отличие от всех оптимистов, я понимаю, что эта война очень надолго, поскольку прекратить войну может только мир. А мир — это штука, которая собирается из весьма и весьма конкретных деталей. Мир не может быть несправедливым. Несправедливый мир — это пролонгация, консервация войны. Это такая капсуляция войны, чтобы она вспыхнула с новой и более страшной силой.

Мир может быть только при условии, что он справедлив. А справедливый мир невозможен, потому что он заключается в границах Украины 2014 года, Путин в клетке. И, извините, демонтаж России и её денацификация и демилитаризация на полном серьёзе и в полном объёме. Потому что она доказала всем, что в существующем виде она является реальной, большой и вечной угрозой человечеству, что Украина — это просто проба пера.

Поэтому мира в принципе быть не может. Может быть антракт. Антракт может быть, но этот антракт будет способствовать только накоплению взаимной ненависти. Ведь в России происходят совершенно страшные процессы. Все те оптимисты, все те «хорошие русские», которые планировали изменение общественных настроений и собирали по этому поводу конференции, готовились к честным выборам, которые до сих пор проводят какие-то нелепые колоквиумы по способу выращивания тыкв на Юпитере… Выращивание тыкв на Юпитере гораздо более реалистичная затея, чем так называемая демократическая и свободная Россия.

Нет. Мы видим, что в России всё ухудшается. Ухудшается чудовищно. Я сейчас имею в виду только настроения. Я имею в виду состояние людей. Даже по тем, кто приезжает сюда, в Европу — по людям, которые были в начале войны, да ещё и в 2023 году были вполне правильными и адекватными, я вижу, как поменялись они.

Друг мой, это среда.

Дмитрий ГОРДОН: Это четверг.

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, это всемогущая среда, дарвиновская среда. Совершенно неважно, какая ты рыба. Совершенно неважно, плотва ты, карась, карп или гуппи. Если ты попала в селёдочный рассол вместе с сельдью — ты просолишься. И нет людей, которые способны противостоять той среде, которая сегодня создана в России. Они все всё равно просаливаются.

Мы видим: на шествие под названием «Ходячее кладбище» — «Бессмертный полк» — в Петербурге вышло гораздо больше людей, хотя военный сегодняшний подтекст всем абсолютно ясен. Все эти мероприятия, всё это победобесие, всё, что связано с парадами и ходячими кладбищами, не имеет уже никакого отношения к войне середины прошлого века. Та ушла в небытие.

К сожалению, надо понимать, что все эти люди идут, чтобы исполнить обряд повиновения Путину, сегодняшней политике. И мы видим действительно, как изменились настроения, как изменились эти люди. Они изменились достаточно трагично, и их изменение наполняет Путина силой. Он действительно многие вещи сейчас говорит и делает от лица народа. Поэтому дела в этом смысле обстоят плохо. Я боюсь, что Россия…

Дмитрий ГОРДОН: Это безнадёга, Александр Глебович? Безнадёга?

Александр НЕВЗОРОВ: Это безнадёга, конечно. Ну, как сказать — безнадёга? России просто предстоит этот мерзкий путь пройти до конца. Сворота с этого пути нет. Такая красивая подробность. Сегодня в Москве открылся на станции метро Таганская памятник Сталину.

Дмитрий ГОРДОН: Памятник Сталину.

Александр НЕВЗОРОВ: И все почему-то в истерике, все почему-то возмущены. Я имею в виду интернет-пространство, которое пылает.

Дмитрий ГОРДОН: Так уже и цветочки понесли, Александр Глебович, возлагают.

Александр НЕВЗОРОВ: Понятное дело. Я поражаюсь тому, что кто-то удивляется. А кто, если не Сталин, теперь будет красой и гордостью страны? Кто, если не он, воздвигнется в общественных пространствах? Очень многие люди не хотят допустить до себя страшные мысли о том, что Российская Федерация решительно отшвартовалась от мира людей. Она вышла, она потеряна для цивилизации. Её символы теперь — плешь Путина, усы Сталина, наган Берии и Калашников ублюдка-десантника в Буче. Вот её символы.

Обратной дороги нет, с этого пещерного пути не сворачивают. Его придётся пройти полностью. Российская Федерация отчалила, она ушла в мир мрака, крови, ненависти. Вот там её истинный дом, там её уют, там её историческая миссия.

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, скажите — а что, Путин такой всесильный? Он такой вечный? Никто не может с ним ничего сделать?

А что Трамп? Он в состоянии вообще просто вырубить Путина — или нет?

Александр НЕВЗОРОВ: Друг мой, я не могу вам этого говорить. Я могу говорить лишь то, что я хорошо знаю и в чём не сомневаюсь.

Дмитрий ГОРДОН: А что вы чувствуете?

Александр НЕВЗОРОВ: Тут нельзя чувствовать. Вообще в нашем ремесле лучше не чувствовать ничего и иметь дело строго с фактами. Мы видим, что сердце Дональдово склонно к измене. Мы видим, что он шалун, что он эффектозник и великий актёр. Мы не понимаем его. До сих пор никто, никто абсолютно не расшифровал Трампа. Никто не знает, за кого он, почему он. Он ведёт настолько для себя самого неожиданную игру, он настолько экспромтен, настолько страстен в своём желании красоваться и побеждать, что никто гарантировать ничего не может.

Конечно, я подозреваю, что прежде всего им рулит жуткий страх, что он окажется тем президентом, при котором началась ядерная война. Вот этот страх в нём заметен, он вколочен раскалённым гвоздём в его голову. Все его экивоки с Путиным объясняются прежде всего этим страхом. Да, он вышел на удивительное ристалище, он появился в удивительный год. Он в прямом смысле слова ответ Соединённых Штатов на Путина и все его проделки, на возрождение фашизма.

О чём я говорю. Все ведь считают, что фашизм — это что-то с молниями СС, одёжка от Hugo Boss, гестапо и Геринг… Да ничего подобного. Фашизм формирует человеческую историю ещё со времён неолита, когда уже организовались первые отношения в стаях.

Дмитрий ГОРДОН: Надо просто вернуться к определению, что такое фашизм — и становится всё на свои места.

Александр НЕВЗОРОВ: Фашизм — к сожалению, это просто наиболее рациональная форма организации материи. Если мы посмотрим на планетарное устройство, если мы посмотрим на квантовый мир, если мы посмотрим вообще на природу материи — мы везде обнаружим волю, фашизм, безапелляционность подчинения. И поймём, что фашизм — это очень капитальная вещь. Если мы хотим его преодолеть, нам необходимо понимать, что это такое.

Но все же думают, что фашизм — это только грохот сапог гитлеровских полков и всякие свастики. Это всё пустое.

И вот фашизм явился. Его не то чтобы не было. Он был некоторое время побеждён. Мы знаем, что он появился, формальный фашизм обрёл своё имя во времена Муссолини. Но Муссолини просто желал вернуться к классическому способу управления массами. Ничего нового он не придумал.

Фашизм был и в Древнем Египте, и в Древнем Риме. Любое средневековое государство с его нетерпением к инакомыслию, с его желанием оккупации — это всегда всё фашизм. Человечество знает тысячи фашизмом, окрашенных в разные национальные цвета.

Украина попыталась выйти из орбиты русского фашизма. Это было, скажем так, самым нестерпимым для Путина. Потому что Путин, как я тысячу раз говорил, и тебе тоже, несмотря на то, что он безусловно страдает садистическим расстройством личности, безусловно умалишённый в прямом смысле этого слова — но Путин не делает ничего такого, чего не делали бы цари, президенты, властители России.

Россия живёт паразитизмом, она живёт оккупацией соседей. Она живёт подчинением и унижением малых народов и паразитацией на их ресурсах — как людских, так и на полезных и бесполезных ископаемых. Поэтому для неё это единственная форма исторического существования. Она ничего другого делать не может. Это её роль, которую она обречена играть. А человек, который обладает в неё высшей властью, всё равно подчиняется этой России.

И мы видим эти массы. Мы видим, как охотно эти массы откликнулись на жуткий путинский призыв. Все поражены: как это так, Сталин в центре Москвы. А я говорю: ребята, вы же не будете удивляться, обнаружив у сколопендры ядовитые ногочелюсти и тергиты, из которых она состоит. Не будете удивляться? Почему тогда вас удивляет Сталин, сияющий в центре Москвы? Это абсолютно органичная, естественная часть русского мира. 

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, если Трамп не может повлиять на Путина, то что вы хотите сказать — Путин выйдет из всего этого жуткого ада победителем?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет. Победителем он, безусловно, не выйдет. Он вообще из этого ада не выйдет никогда уже, потому что каждый день, каждый час, каждую секунду всё, что он делает, — это усугубляет своё преступление. Насколько мы знаем, всегда находится… Справедливости нет. Никаких небесных механизмов. Было бы очень хорошо, если бы они были, было бы замечательно. Но их нет. Нет никаких эффектов бумеранга, нет никакого правила, по которому добро побеждает зло, а красота спасает мир.

Дмитрий ГОРДОН: Уверены?

Александр НЕВЗОРОВ: Абсолютно. Ну, друг мой, не бывает ничего такого, что не имеет эволюционной истории. Пойми, мы же живём в мире диких штампов, клише и предрассудков. Много говорится о том, что возвращаются с фронтов люди — и они обязательно имеют ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство. Я могу сказать, что классическая физиология мозга и наука не признают этой глупости. Ведь нервная система человека предназначена для перегрузок, в тысячи раз превышающих всё, что может дать обычная жизнь, да и война тоже. Это ещё один вымысел.

Но этот вымысел стал частью реальности. Никто не страдал от давления в XV или XVI веке: никто просто не знал, что оно существует, поэтому с ним не было никаких проблем. Никто не подозревал о наличии какого-то подсознания, пока это подсознание — абсолютно антинаучно, бредово — не придумал Фрейд и другие любители и основоположники психологии.

Мы живём в диком, перевёрнутом, антинаучном и иррациональном мире. Тем не менее какие есть основания предполагать, что Путин будет наказан за всё, что он делает? Такие основания есть, потому что он, как герой индусской сказки, который летит на орле и, чтобы орёл не сдох от голода, вынужден отрезать от своих ягодиц, бёдер куски мяса и эту тварь кормить.

В такой же абсолютно ситуации сейчас Путин, который скармливает своей войне свою страну. Мы видим, что это уже становится весьма заметно. Те трагические изменения, которые должны произойти, — они произойдут. Вероятно, он не выдержит этих изменений. Но как только не станет его, вероятно, за власть в России будет бороться власть, примерно равная ему.

Дмитрий ГОРДОН: Или ещё хуже.

Александр НЕВЗОРОВ: Нет.

Дмитрий ГОРДОН: Хуже уже нет просто, да?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет. Что значит — хуже или не хуже? Ни у кого больше из этой имеющейся мрази не будет сконцентрировано достаточно власти, чтобы продолжать войну. И это самое главное. К тому же, деля Россию, деля власть, им будет абсолютно не до Украины. 

Очень смешно по-прежнему ведёт себя Европа. Сейчас разбушевался красавец Эмманюэль Жан-Мишель Фредерик Макрон, который устами своего министра иностранных дел господина Барро заявил, что пора было бы уже удавить экономику России. И это звучит очень эффектно, очень обнадёживающе. 

Но это душение русской экономики так же мистично, как и сама экономика. Понимаешь, душить экономику России — с таким же успехом можно ломать ноги призраку или пытаться ставить капельницу тени на стене.

Дмитрий ГОРДОН: Как, а цены на нефть? Разве это не удушение?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, это не удушение. Это ни на что не влияет. Экономика в России — это абсолютная бутафория, абсолютная показуха. У России нет экономики. Не потому, что её трудно завести. Она никому на фиг не нужна, потому что экономику с успехом заменяет коррупция, паразитация на перепуганном населении и пропаганда об успехах. Кремль сейчас в бешеном темпе обворовывает страну и выдавливает из неё всё выдавливаемое. И если мы реально посмотрим, — конечно, война в год обходится гораздо больше, чем Россия способна была бы заработать за пять лет.

Тем не менее в России всё функционирует, крутится, сверкает. И это лишний раз доказывает, что при хорошо организованной показухе никакая экономика и не требуется.

Дмитрий ГОРДОН: Ну, не в России — в Москве и в Питере, давайте скажем. Я не уверен, что…

Александр НЕВЗОРОВ: Да, я и говорю. Ну, есть ещё Екатеринбург, есть Казань. Есть несколько витринных городов. Всё остальное в страшном состоянии. Ну и плюс, конечно, русская эмиграция тоже, увы, играет некоторую роль, весьма гадкую, потому что поддерживает в Западе эту иллюзию смены декораций в России. Она внушает до сих пор очень наивной Европе надежды на то, что всё там будет свободным и счастливым, стоит только нам туда вернуться и выбраться, что не надо ставить на этом крест…

Нет, надо понимать, что Россия закапсулировалась в своём зле, и миру надо думать о том, прошу прощения, как решать с ней вопрос глобально.

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, чуть больше тридцати минут мы в эфире — на YouTube канале Александра Невзорова и на YouTube канале «В гостях у Гордона» уже более двадцати тысяч зрителей в прямом эфире. Скажите, пожалуйста, вы же наблюдаете сейчас, сегодня за тем, что происходит в Турции? Мы видели уже заявление Мединского, перед этим заявление Зеленского, заявления других политиков, Трампа в частности. Мы видим целый ряд встреч, и мы понимаем, что так или иначе сегодня позже вечером или завтра начнутся переговоры делегаций. Российскую возглавляет Мединский, украинскую возглавляет министр обороны Умеров.

Ждёте ли вы от встречи двух делегаций перемирия на тридцать дней?

Александр НЕВЗОРОВ: Понимаешь, Путин понимает, до какой степени перемирие на тридцать дней для него трагично.

Дмитрий ГОРДОН: А трагично?

Александр НЕВЗОРОВ: Оно трагично, безусловно. Оно гораздо трагичнее, чем, например, для Украины. Дело в том, что тридцать дней, может быть, путинскую армию до конца не разложат, но они на рожу этой армии добавят, конечно, трупных пятен и вздуют брюшину. Почему?

Дело в том, что неизбежным образом в этой армии начнётся процесс аутолиза, то есть самопереваривания мёртвых клеток армейского организма. Этих мёртвых клеток в этой армии большинство. Эти мёртвые клетки ещё способны напиваться, материться, куда-то стрелять, воровать. Но эти клетки воински давно мертвы, а человечески умерли в момент подписания контракта. То есть мы знаем, что как минимум на 75 процентов путинская армия — орда униженных и оскорблённых алкоголиков, которые привыкли ко всем видам гнобления, издевательств как офицеров, так и тех зэков, которые верховодят сейчас в этой армии. Даже между нижними чинами уровень взаимного садизма очень высок.

И вот представь себе: сейчас они дают выплески своей злобе в бомбёжках, в мясных штурмах, в наступательных действиях. А предоставь эту орду…

Дмитрий ГОРДОН: Саму себе.

Александр НЕВЗОРОВ: Голодающую, антисанитарную, озлобленную, ни черта не понимающую, что она здесь делает, — предоставь её самой себе? И тогда это саморастворение мёртвых клеток пойдёт полным ходом. И тогда уже орки, лишённые возможности выплеска злобы, но по-прежнему сконцентрированные в одном месте, вплотную займутся друг другом. Это чужие, ненавидящие друг друга люди. В них действительно невероятное накопление злобы.

Поэтому для путинской армии тридцатидневная передышка трагична, прямо скажем.

Дмитрий ГОРДОН: И он на неё не хочет идти.

Александр НЕВЗОРОВ: Он на неё не хочет идти не потому, что он способен такие вещи понимать, нет. Его даже вот в таком антисанитарном, грязном, уродливом виде эта армия устраивает, потому что она годится на роль ломика, которым можно долбить окраины Украины. Потери его не волнуют, количество трупов его не волнует. Его ничто не волнует. Он чувствует, несмотря на все потери, несмотря на всю грязь, несмотря на всю алогичность, он чувствует поддержку народа — и она реально есть.

Кстати говоря, давай на секундочку вернёмся к Сталину и к тому, что он встал. Сейчас будет эпидемия, статуи Сталина будут расти как грибы повсюду.

Дмитрий ГОРДОН: А вы-то наверняка застали время, когда повсюду были фотографии Сталина, ещё стекляшки, в Грузии такие делали, помните?

Александр НЕВЗОРОВ: Да, он никогда и не умирал. 

Понимаешь, например, есть Солженицын. Были так называемые интеллигентские 90-е годы, когда возник нелепый миф о том, что массовые репрессии были чем-то преступным, были чем-то ужасным. Но никто, никто не решился сказать, что массовые репрессии, убившие 20 миллионов человек, горячо поддерживались населением.

Дмитрий ГОРДОН: Да.

Александр НЕВЗОРОВ: Одобрялись на парткомах, на заседаниях трудовых коллективах. 

Дмитрий ГОРДОН: А доносы…

Александр НЕВЗОРОВ: Радостно отмечалось, что ещё двадцать врагов народа, которых выявили в коллективе, отправлены на Колыму и там, поганцы, будут заложены в расстрельный ров. Всё то, что происходило, весь ужас, который описывали документы той эпохи, весь кошмар, который сумел сконцентрировать в себе «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына — это всё вызывало в этом народе живейший отклик, большую симпатию и одобрение.

Дмитрий ГОРДОН: Да.

Александр НЕВЗОРОВ: Это ответ, почему творящееся сейчас в России любезно сердцу народному. А с этим надо смириться. Это есть. «Хорошие русские» боятся себе это сказать, но это действительно есть. А сейчас туда ещё добавятся фронтовики, которые всё равно без ножек без ручек доковыливают каким-то образом и становятся национальными героями.

Ну что такое фронтовик, какую школу он прошёл? Он прошёл прежде всего школу побоев, школу унижений, школу жуткого страха, школу антисанитарии. Это не воин. Это существо, которое сутками лежало и писалось или какалось в ожидании прилёта дронов. Это люди совершенно не с опытом Аякса, Гектора. Это люди с абсолютно другим опытом, которые в тылу, при возвращении обратно в России, позволяют корчить из себя героев.

Дмитрий ГОРДОН: Но извините, они же пошли на фронт, на войну не исходя из какого-то своего патриотизма, защиты родины, а тупо за деньги — огромные для их беспросветных жизней деньги. Правильно?

Александр НЕВЗОРОВ: Правильно совершенно. Надо понимать, что деньги тоже не надо абсолютизировать. Для многих людей деньги — это всего-навсего способ сменить социальную орбиту, образ жизни, переполниться надеждами. Почему эту войну так и любят в России — именно потому, что эта война даёт…

Дмитрий ГОРДОН: Шанс.

Александр НЕВЗОРОВ: …даёт огромные шансы чудовищному количеству уродов. И, разумеется, при этом забывается всё отвратительное, что есть. Вспоминается история, которой их кормят. Да, она на 90 процентов сочинённая, но тем не менее она есть. Они же действительно веруют, что они народ-победитель. Они забыли, что Россия постоянно была бита, что она проигрывала войны, которые вроде бы уж никак нельзя было проиграть: советско-польскую войну, русско-японскую войну.

Дмитрий ГОРДОН: Финскую.

Александр НЕВЗОРОВ: Финскую — они считают, что они не проиграли. Но мы понимаем, что это было реальным проигрышем.

И когда мне сейчас говорят: есть же надежды, был же 1991 год, когда взяли и снесли большевистскую коммунистическую диктатуру… Я говорю: глупости. Глупости. Никого из сносителей в 1991 году не волновала ни свобода слова, ни справедливость, ни история, ни честные выборы. Они хотели…

Дмитрий ГОРДОН: Власть.

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, даже власть им была не нужна. Они хотели видики, порносалоны. Они хотели жвачку не у фарцовщиков за большие деньги. Они хотели кока-колу. Они хотели только внешней атрибутики.

Дмитрий ГОРДОН: Запретной жизни.

Александр НЕВЗОРОВ: Да. И получив эту атрибутику, они тут же забыли о каких-то высоких словах, с которыми они совершали революцию. Ну а на хрена им свобода слова, на хрена им честные выборы? Им действительно всё это никогда не было нужно — и не нужно сейчас. Поэтому рассчитывать на то, что, пробудившись…

Сейчас у них всё это есть. Сейчас у них и джинсы, и видики, и компьютеры, вся эта атрибутика. Единственное, чем можно было советские, российские массы выманить в цивилизованное пространство, они уже получили. Следовательно, вот этой приманки, увы, больше нет. 

Дмитрий ГОРДОН: Я смотрю свежие новости. Пишут, что переговоры между Зеленским и Эрдоганом длились три часа. Зеленский подтвердил территориальную целостность Украины, в том числе и то, что Крым украинский. Ну, он всегда об этом говорил. Зеленский сказал, что Конституция Украины не позволяет ему отказываться от каких-либо территорий.

Сейчас кортеж Зеленского в Анкаре выехал из посольства.

Пишут ещё, что переговоры между украинской и российской делегациями могут начаться или сегодня попозже, или завтра. Делегации России и Украины согласовывают время переговоров через турецких посредников.

Между тем, на наших YouTube каналах уже 24 тысячи зрителей смотрят интервью с Александром Глебовичем Невзоровым в прямом эфире. Я повторяю, мы находимся в прямом эфире, у нас всё живьём, и это ещё ценнее.

Александр НЕВЗОРОВ: Подожди, я тебе книжку посылал о происхождении фашизма?

Дмитрий ГОРДОН: Нет.

Александр НЕВЗОРОВ: Тогда я тебе вышлю. Свинство, конечно.

Дмитрий ГОРДОН: С автографом, если можно.

Александр НЕВЗОРОВ: Да, естественно. Дружим столько лет. Но вот тому, кто хочет понять, что такое фашизм, как он зародился, до какой степени… Смотрю, это один из подзаголовков: «Вся история человечества — это история неудачной попытки преодолеть закоренённый в природе человека фашизм». И второй подзаголовок: «Как свершилось преображение обычного животного в существо, сумевшего оставить свои фекалии на Луне». 

Это замечательная по жёсткости и дерзости книжка, наверное лучшая. Я тебе пришлю. Её можно заказать ниже по ссылочке.

Я тебя хотел ознакомить с последними новостями, которые тоже дадут тебе представление о том, что готов, что способен безропотно воспринять и пережить российский народ.

Дмитрий ГОРДОН: О, интересно очень.

Александр НЕВЗОРОВ: Вроде бы фантастическая вещь. У меня в Telegram-канале есть видео, там такая бодрая старушенка, некромант, которая занимается помощью родственникам в опознании трупов, рассказывает, что абсолютной системой стала рассылка гнилых неприкаянных трупов на усыновление.

Если бы у тебя были волосы, они бы встали дыбом. Лысина дыбом не встаёт, но я наблюдаю твоё выражение лица. Это такая новая реальность России. Почему?

Разумеется, никаких экспертиз ДНК. Нет таких мощностей, которые могли бы обработать этот поток трупов с фронта. Поэтому возраст, регион, фамилию-имя-отчество покойника на глазок определяют санитары, которые стремятся как можно скорее засунуть жмура в ящик, а не создавать заторы на конвейере, на трупосортировочных станциях.

Согласно этой последней логике, дама объясняет на кладбище очень хорошо, что если вам прислали мертвеца, то не надо вдаваться ни в какие подробности, не надо изучать останки. Незнакомого покойника надо принять как родного, оплакать, нарядить, обеспечить венками, попами и флагами на могиле. Потому что, согласно логике путинизма, чужого трупа не бывает, и все россияне повязаны единой избирательной урной и общим отцом нации, которым, как известно, является Путин, женатый на России.

То есть, получателям незнакомого кадавра не надо кочевряжиться, не надо разжигать межнациональную рознь, говорить, что я не хочу башкира или негр из Конго не подходит в качестве сына, мужа или отца. Нет, не надо. Эта шарлатанша, некромант на кладбище объясняет: слушайте, успокойтесь, потому что вашего покойника тоже где-то примут, приласкают, дадут ему фамилию и могилу.

Дмитрий ГОРДОН: Как у Высоцкого: «Прими таким как есть, не буду больше петь…»

Александр НЕВЗОРОВ: Это не вызывает ни малейших протестных настроений. Они способны съесть и это тоже.

Дмитрий ГОРДОН: У меня к вам один вопрос. Как вы в такой дебильной стране умудрились так долго прожить и быть ещё сверхпопулярным человеком?

Александр НЕВЗОРОВ: Слушай, я вулканолог. Мне и полагалось жить в вулкане и изучать особенности движения магмы, дегазацию мантии, которая происходит. Я за счёт этого действительно знаю уникальные… Я давно говорил всегда и всем, что я не люблю Россию, что я не патриот, что я изучаю, что для меня это препараты. Теперь я имею возможность действительно анализировать её потенциалы, продолжительность её возможной исторической жизни, её опасность для её врагов. Мне это даёт, я бы сказал, огромные преимущества.

Дмитрий ГОРДОН: Вы знаете, всё равно у вас есть ощущения на основании знаний и на основании информации, которую вы имеете. Как вам кажется, перемирие 30-дневное в эти дни будет достигнуто? Я возвращаюсь к своему вопросу. Или нет? Или всё зайдёт вообще в глухой угол?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, перемирие, безусловно, будет. Перемирие будет обязательно. Перемирие будет подкрепляться бомбовыми и ракетными ударами. Перемирие будет заключаться в том, что мясные фарш-броски орков будут за мир, а уже не ради захвата лесополосы или двух канав. Это будет перемирие. Потому что никаких тенденций к миру, никаких поползновений в снижение накала не будет.

Декларативно вполне может быть, что до чего-то договорятся. В течение суток будет доволен Трамп. Но потом этот антракт расползётся, распадётся, и всё встанет на места. Потому что перемирие тоже должно быть основано на надежде. Нельзя просто так людям, которые люто ненавидят друг друга — а у украинцев есть все основания ненавидеть оккупантов, которые устраивают геноцид. Их ненависть священна, в отличие от орочьей ненависти. Но орки тоже ненавидят тех, кто пытается противиться. Они считают, что у них есть дарованное им историей и богом особое право уничтожать, обирать народы и на них паразитировать. Их выучили так. Это их идеология, которую сейчас закрепляют из всех телевизоров, во всех средствах массовой информации: «Нам можно». 

Ведь они уже даже не затрудняют себя поиском какой-то мотивации или объяснений. Они объясняют: нам можно, мы русские.

Дмитрий ГОРДОН: «С нами Бог, с нами Богородица».

Александр НЕВЗОРОВ: Да. Притом что мы знаем, что сам бог никогда на эту тему не выступал. Сам бог — это чисто еврейская история, которая была послана ко всем коленам рода Давидова и которая понятия не имела, что предстоит питать ещё один какой-то, я бы сказал, достаточно склочный народец. Это такая поэтическая, художественная вольность русских, которые решили, что с ними бог.

Хорошо было бы, если бы какой-нибудь бог был бы. Если бы он был, то в решающую минуту над Красной площадью появилась бы гигантская бородатая ряха — гигантская, туманная, и покрутила бы пальцем у виска: «Ребята, я не с вами! Я не с вами, у меня есть евреи, я их Миссия. И то не всех, потому что как бы мой номер-иллюзион, который я устроил, не очень всех впечатлил».

Если бы этот бог был, у него была бы возможность каким-то образом оправдаться. Потому что русские этими криками про «С нами Бог!» ухитрились скомпрометировать даже бога.

Дмитрий ГОРДОН: Хорошо, вы говорите о том, что перемирие будет. Вы даже сказали — какое, на ваш взгляд. Скажите, а когда это всё закончится? Вот чтобы закончилось-закончилось! Или это долгая история?

Александр НЕВЗОРОВ: Это очень долгая история. Из этой истории не существует выхода, кроме глобальной войны и глобального поражения России. Никакого другого реального выхода, долговременного. 

Я понимаю, что я говорю вещи, которые кажутся фантастическими. Вы же не спрашиваете меня, насколько это реально. Я не знаю, насколько это реально. Я только говорю, что из этой заваренной каши, из этой маленькой кремлёвской глупости, из этой галлюцинаторной, нелепой ситуации, вообще грошовой, когда серенькому скучному чекисту приходит идея, что за три дня он возьмёт Киев… Никто же не понимал, в какого масштаба события это всё разрастётся. Об этом говорили мы с тобой и три года назад, и два года назад — что всё равно выхода из этой ситуации нет. Столько сотворено зла, такое количество пролито крови и выпущено ненависти, и воспитано нечисти… А куда денутся все эти люди, которых за три года в России уже воспитала война и которые так счастливы? Куда они денутся?

Дмитрий ГОРДОН: А дети, которых из роддомов выписывают в пилотках с красными звёздами? А дети, которые в детских садах маршируют на парадах?

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, я тебе могу сказать: то, что с пилотками — это не играет никакой роли. Импринтинга не сущестсвует у человеческих особей.

Дмитрий ГОРДОН: Новое слово услышал — импринтинг.

Александр НЕВЗОРОВ: Главное, не путай его с инбридингом. Импринтинг — это запечатление. Вот утёнок: первое, что он увидел в жизни, он будет считать мамой. Хотя, знаешь, может быть, существует импринтинг и у людей тоже. Маленький Дугин мог первым делом увидеть баночку с калом. 

Дмитрий ГОРДОН: И вторым тоже.

Александр НЕВЗОРОВ: Ну, вот я рассказываю в своих «Экстрактах». Тебе никогда не доводилось с ним беседовать?

Дмитрий ГОРДОН: Нет, я его не видел.

Александр НЕВЗОРОВ: Слушай, это, конечно, фантастическое удовольствие. Это как диалог с Вием.

Дмитрий ГОРДОН: А он шизик вообще по жизни?

Александр НЕВЗОРОВ: Да, конечно, абсолютный. Но это диалог с Вием, с которым можно было бы пообщаться на тему того, как предохраняться от осиновых кольев в сердце, контрацептироваться каким образом от них. Или обсудить высоту полёта гробов над кладбищем в разную погоду. Разговор с Дугиным — это такой сеанс спиритизма. Но тем не менее он очень влияет на всё то, что происходит в Кремле, потому что мы видим, что его бредни кидается воплощать администрация президента. Мы видим, что они вполне себе успешны.

А что касается детей в детских садах — нет. Я думаю, что в детских садах эти впечатления не сформируют их. Но уже школьные, институтские, номенклатурные плётки, которыми воспитываются люди, — те да, сформировали особый тип.

Дмитрий ГОРДОН: Вы знаете, я напоследок вам вопрос задам. Я считаю, что вы очень смелый человек. Вы совестливый человек…

Александр НЕВЗОРОВ: Нет.

Дмитрий ГОРДОН: Нас смотрят…

Александр НЕВЗОРОВ: Слушай, Гордон. Когда ты хочешь дознаться до истины — забудь слово «совесть», забудь слово «стыд».

Дмитрий ГОРДОН: Не могу.

Александр НЕВЗОРОВ: Всегда постарайся отшелушить всю эту литературщину. И вот тогда ты доберёшься до самых низменных и простых мотиваций. Вот тогда эти мотивации будут истинными и подлинными.

Дмитрий ГОРДОН: Я просто считаю, что ваше…

Александр НЕВЗОРОВ: Дело не в том, что я храбр, дело не в том. Нет у меня никакой совести. Но я не могу и совершенно не согласен с тем, чтобы мне какой-то Путин указывал, как я должен думать.

Дмитрий ГОРДОН: Так это же и есть совесть. Вы не можете быть не в ладу с самим собой.

Александр НЕВЗОРОВ: Нет, это всё тоже высокая литературщина. Я просто желаю говорить то, что я хочу говорить. И не собираюсь давать в этом никому никакого отчёта. Я счастливым образом избежал получения как американских, так и украинских грантов. Американцы были уверены, что мне платят украинцы, украинцы были уверены, что мне платят американцы. И я счастливейшим образом проскользнул — и не завишу ни от кого и абсолютно ни на кого не обязан ориентироваться.

Дмитрий ГОРДОН: Проскользнул… Я вспоминаю всегда Леонида Макаровича Кравчука, о котором говорили: «меж крапинками», вы знааете этот анекдот. Мы с ним как-то вышли действительно из помещения, дождь идёт. Я зонтик беру, говорю: «Леонид Макарович, давайте…» Он говорит: «Не надо, не надо, я между капельками». Как в жизни всё.

Я о другом. Нас смотрит очень много молодёжи, у нас очень молодёжная аудитория. И многие мальчики и девочки не знают в силу своего возраста, что уже в 80-е годы дядя Саша был мега, мегапопулярным человеком в Советском Союзе. Программа, которую он делал, «600 секунд» — это была фантастика после тех долгих лет застоя. Популярнее человека трудно было найти. И ваша популярность, вы её не растеряли во все последующие годы. Кстати, вы были четыре раза депутатом Государственной думы России, четыре раза. Вы были доверенным лицом Путина в своё время. Казалось бы, живи и радуйся, всё у тебя есть. Уважаемый человек. И собственность, и деньги, и почитатели, и популярность. Ну, кайфуй. 

Нет. Встал в чём был, с семьёй, всё бросил. Уехал. И говорит то, что думает, выступает против. Я снимаю перед вами шляпу. Шляпы нет, но я снимаю её перед вами. Я действительно преклоняюсь перед вами. Я без ложного пафоса говорю. Я преклоняюсь перед людьми, которые не могут находится в таком внутреннем дискомфорте. Я это понимаю хорошо. Я понимаю ваш мотив. Но так поступить могут единицы — и хорошо быть такими единицами.

Но я не об этом. Я хочу спросить вас. Вы же Путина хорошо знали. Я представляю, Путин смотрел на вас снизу вверх. «600 секунд». Я понимаю, тогда вы воевали с Собчаком, не на шутку воевали, а он был его заместителем. Я понимаю, что вы хорошо знали Путина в его Ленинградский период, в питерский период. И вы его знали и потом, были доверенным лицом Путина.

Вы Путина знаете. Вы его уже препарировали как лягушечку не один раз. Что бы сегодня вы могли ему посоветовать в ситуации, в которую он сам себя загнал?

Александр НЕВЗОРОВ: Значит, давай будем корректны и аккуратны. Дело в том, что человек — штука изменчивая. Одно дело — это человек до его помещения, например, в ядерный реактор. И совершенно другая история — человек, который просидел в этом ядерном реакторе, в самой неприятной его зоне, на протяжении нескольких часов.

Сегодняшний Путин имеет очень мало общего, кроме некоторых физиономических, речевых, поведенческих примочек, с тем Путиным, которого мы все знали и который, в общем, абсолютно не был этой мразью, абсолютно не был сегодняшней нечистью.

Дмитрий ГОРДОН: Не был?

Александр НЕВЗОРОВ: Ты говоришь — многократно препарировал. Да мне в голову бы не приходило всерьёз отнестись к тогдашнему Путину или рассматривать его как некое явление. Он сам себя позиционировал, кстати, предельно скромно и предельно самоиронично. Это был стиль питерских чекистов. И никто не воспринимал его, скажем так… К нему неплохо относились, но никто всерьёз его не воспринимал. Его воспринимали только как некий орган Собчака, который можно пощекотать или прищемить — и тогда Собчак отзовётся. 

Путин тогда, кстати говоря, довольно много вполне здравых, либеральных, свободомысленных идей высказывал и исповедовал. Его изувечил историзм, его изувечила Россия.

Я всем объясняю: ребята, Россия — это не название страны. Это название аппарата насилия.

Дмитрий ГОРДОН: Это диагноз.

Александр НЕВЗОРОВ: Это название аппарата насилия. Диагноз — это совершенно другая вещь. Это, увы, такой имя зла, имя войны. Не потому, что она стала такой сейчас. У неё нет никакой другой исторической функции, кроме как оккупация и паразитация. Ну нету! У неё ничего не было. Она пришла приёмышем в европейский мир, когда этот европейский мир уже сложился. Но это пришли просто переодевшиеся в европейскую одежду дикари. Потому что Пётр этот свой народ, как аниматор на набережной решает, что ему надо обезьянку-лапундера переодеть, потому что стыдно с голой обезьянкой и стыдно с заросшей. 

Когда русские говорят о своей уникальности и своём русском мире, хоть бы оглянулись вокруг себя на абсолютно европейскую архитектуру, которую они считают почему-то русской. Да и на всё остальное. У них нет оснований для мании величия в реальности, как и нет оснований у Путина сегодня для его тона с позиции победителя. Ведь действительно всё то, что происходит в Украине, подвиг Украины — немыслимая, конечно, отвага и невероятная, с учётом огромного численного превосходства путинских войск. Ведь то, что происходит, действительно смертельный позор для русской армии, это уже поражение.

Да, если бы это всё закончилось, если бы он всё это сделал за неделю, или за две, или даже за месяц, он мог бы выглядеть Тимуром, Чингисханом или Роландом. Нет, сейчас уже всё, этот поезд ушёл.

Дмитрий ГОРДОН: Что бы вы ему сказали?

Александр НЕВЗОРОВ: Понимаешь, бессмысленно. Профессор, доктор никогда с больным не спорит. Мне нечего было бы ему сказать. Нечего было бы ему сказать. Да он сам бы уже никогда не решился бы на этот разговор. Он действительно не приспособлен к беседе с любым оппонентом — не отрежиссированным, не отрепетированным, не процеженным через все фильтры и пропущенным через все… Он не в состоянии говорить.

Я могу ему только по-честному дать совет самовыпилиться. Это единственное. Конечно, слишком гуманный совет, но тем не менее никакого другого. Обсуждать с ним его галлюцинации так же нелепо… Корсаков, классик психиатрии российской писал: «Даже если мне заплатят очень много денег, я никогда не буду с больными обсуждать оттенок волос фей, которые им мерещатся под кроватью».

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, мы были в прямом эфире. Спасибо вам за этот глоток свежего воздуха.

Александр НЕВЗОРОВ: Да, и не переживайте: всё всё равно кончится так или иначе.

Дмитрий ГОРДОН: Всё кончается.

Александр НЕВЗОРОВ: Украина себя уже отстояла. Ей предстоит, конечно, зачистить все пространства. Абсолютно прав Зеленский: дело даже не в гордыне национальной, дело не в чувстве достоинства, дело не в боли за землю. Нужен мир. А мир возможен, только если он справедлив. И этот справедливый мир может быть основан только на возвращении истинных границ, уплате за всё то, что было сделано и причинено. Отчасти этот долг человечество должно выплатить Украине и судом над всей путинской нечистью.

Дмитрий ГОРДОН: И покаянием, наверное, российского народа, правда?

Александр НЕВЗОРОВ: Я уже говорил, что покаяние — это одна из самых сложных форм кривляния. Это штука, которая требует огромного актёрского мастерства.

Дмитрий ГОРДОН: Немцы каялись.

Александр НЕВЗОРОВ: Это было, как правило, так мерзко, что не случайно были изобретены индульгенции. Даже попы не могли…

Дмитрий ГОРДОН: Но немцы с этим справились.

Александр НЕВЗОРОВ: Покаяние здесь совершенно ни при чём. Справились? Ты посмотри на результаты последних выборов. Ты посмотри на настроения всех тех людей, которые жили на территориях ГДР. Нет, не до конца выветрилась эта гадость. И она выветривалась в её активной фазе двадцать лет. Затем уже пошло выветривание в пассивной фазе. И вот сегодня мы видим как бы следовые её остатки. Нет-нет, это очень долгий и мучительный процесс.

Дмитрий ГОРДОН: Александр Глебович, спасибо вам. Хочется встретиться с вами вот так в прямом эфире, когда будет конец войны, когда война закончится справедливым для Украины миром. Было бы здорово.

Александр НЕВЗОРОВ: Да не бывает мира несправедливого! Не бывает. Он может быть основан только на справедливости. Всё остальное миром не будет.

Дмитрий ГОРДОН: Спасибо вам.

Александр НЕВЗОРОВ: Слава Украине!

Дмитрий ГОРДОН: Героям Слава.